Россия клюнула на приманку США и готова подписаться под приговором Асаду.
Доклад экспертов ООН, врученный ими главе этой организации Пан Ги Муну в минувшее воскресенье, утверждает, что найдены «убедительные доказательства» применения в Сирии химического оружия. Факт применения химического оружия глава Организации Объединенных Наций назвал «военным преступлением» и заявил о необходимости привлечь виновных к ответственности.
В том, кто этот «виновный», на Западе не сомневается никто. «Доклад ясно подтверждает, что режим Асада стоит за химической атакой», – заявила представитель Госдепа США Мари Харф. «Технические подробности в докладе ясно указывают, что только режим мог совершить химическую атаку подобных масштабов», – вторит ей американский представитель при ООН Саманта Пауэр.
С этой позицией предсказуемо несогласен российский коллега г-жи Пауэр Виталий Чуркин, заявивший, что «железобетонных выводов и данных», которые позволяли бы с определенностью говорить о причастности к инциденту правительства Сирии (впрочем, равно как и оппозиции), в документе нет. «В процессе дальнейшего изучения все смогут сделать какой-то свой вывод, и остается надеяться, что он будет профессиональный, а не навеянный каким-то политическим давлением», – подчеркнул постпред России при ООН.
Между тем публикации доклада ооновских экспертов, как известно, предшествовали договоренности глав российской и американской дипломатии, после которых в мире заговорили о том, что Москве удалось если не полностью предотвратить удар по Сирии, то как минимум отсрочить его на неопределенный срок.
Но можно ли действительно говорить о «победе России»? Давайте послушаем скептиков, которые не спешат присоединяться к здравицам в честь «победы российской дипломатии». По их мнению, причин для радости пока что и нет, разве что сама история про «спасение Сирии» красивой получилась: читается взахлеб, смотрится – глаз не оторвать. Но живем-то мы в реальном мире.
Известный политолог, председатель наблюдательного совета Института демографии, миграции и регионального развития Юрий Крупнов оказался одним из тех не столь многих, кто внимательно вчитался в официальные коммюнике российского МИДа по итогам переговоров Лаврова и Керри. Как и следовало ожидать, американцы в очередной раз филигранно замаскировали в овечьей шкуре звериный замысел. Согласно первой резолюции, с которой Россия, если верить Лаврову, полностью согласна, химическое оружие в Сирии попадает под определение «угрожающего международному миру и безопасности».
Критерии безопасности такого оружия и (внимание!) его должного контроля определяются Организацией по запрещению химического оружия (штаб-квартира в Гааге. – Прим. KM.RU), «а при невыполнении этих требований либо в случае применения кем бы то ни было химического оружия СБ ООН будет применять меры по Главе VII Устава ООН», сообщает нам МИД РФ. А Глава VII Устава ООН – это про тот самый Совет Безопасности. Читаем там статью № 42: «Если Совет Безопасности сочтет, что меры, предусмотренные в статье 41 (о мерах воздействия без применения вооруженных сил. – Прим. KM.RU), могут оказаться недостаточными или уже оказались недостаточными, он уполномочивается предпринимать такие действия воздушными, морскими или сухопутными силами, какие окажутся необходимыми для поддержания или восстановления международного мира и безопасности. Такие действия могут включать демонстрации, блокаду и другие операции воздушных, морских или сухопутных сил членов Организации».
А вот прогноз Юрия Крупнова, опирающийся исключительно на опыт, с которым совсем недавно довелось познакомиться миру.
«На первом шаге будет внесена резолюция о том, что невыполнение требований по химоружию означает подведение Совбезом ООН сирийского химоружия под Главу VII, то есть квалификация его и его любого использования как угрозы международному миру и безопасности, что, далее, требует от ООН принятия мер, вплоть до военных. И РФ, поскольку там не будет про применение силы, поддержит данную резолюцию. Великий компромисс продолжится, но вся ситуация перейдет в принципиально иное качество, поскольку в дальнейшем коалиция войны во главе с США будет ссылаться именно на эту резолюцию. Затем Асад что-нибудь (неважно что) «нарушит», и будет внесена вторая резолюция – уже про необходимость применения силы. РФ будет изображать благородный гнев и негодование, но это будет уже абсолютно неважно. Задача второй резолюции – ссылаться на предыдущую резолюцию и демонстрировать, что РФ опять не хочет быть договороспособной, и в этой ситуации США и Ко вынуждены, опираясь на имеющуюся предыдущую резолюцию, действовать на основании Устава ООН, и так далее, и тому подобное. Поэтому смысл всего «гениального» российского «плана» – дать США основание для удара по Сирии через резолюцию СБ ООН с Главой VII», – прогнозирует эксперт.
Кстати, вероятность военной операции в Сирии прямо указана в релизе нашего МИДа, но, конечно, с оговоркой: «Только когда мы будем полностью уверены, что нарушение произошло, Российская Федерация будет готова принимать новую резолюцию СБ ООН, в которой меры воздействия на нарушителей окажутся соизмеримыми с серьезностью содеянного». Оговорка «только когда мы будем уверены» смотрится красиво, но вот успокаивает мало. Не для того ими все затевалось в начале 2011 года, чтобы спустя три года интересоваться у нас, не видим ли мы где подвоха.
В беседе с обозревателем KM.RU сам автор резонансной точки зрения на триумф России в сирийском конфликте Юрий Крупнов развил свою позицию, указав на причину такой обидной ошибки наших дипломатов:
– Мне кажется, что все-таки проблема в том, что внешней политикой в России занимается, по сути, один МИД, хотя это на самом деле функция всего государства и общества. А в таких кризисных ситуациях, как в Сирии, тем более должны быть сконцентрированы все ресурсы государства для достижения необходимых эффективных результатов. А вместо этого один только МИД отдувается за всю внешнюю политику, при этом имея крайне слабое технологическое обеспечение как в сфере международного права, так и в сфере практических технологий современной дипломатии. Вот какое ноу-хау нами внедрено во внешней политике за последние годы? Так называемая «мягкая сила» (soft power), которая была взята «напрокат» из англосаксонской геополитической мысли.
Начиная уже с Югославии, Западом активно эксплуатируется технология гуманитарных интервенций, заключающихся в использовании инструментов гуманитарного права в целях уничтожения суверенности независимых государств, смещения правящих там режимов. И, опять же, никаких ответов на это нами не выработано. В лучшем случае мы можем себе позволить как-то слабо, лениво отреагировать. У нашей дипломатии отсутствует элементарное проектирование, а самое печальное, что мы фактически отказываемся опираться на международное право, на Устав ООН, при этом являясь учредителем этой организации и постоянным членом Совета Безопасности ООН.
Казалось бы, Совбез должен был бы стать просто главным органом, куда Россия должна вносить свои резолюции, добиваться если не их принятия, то, по крайней мере, самого пристального внимания к зафиксированным в них пунктам. Но мы с вами ничего подобного не видим. Наша внешняя политика исключительно «оперативная», у нас нет как такового стратегического планирования, нет должного технологического обеспечения, нет проектирования необходимых адекватных действий для современной геополитики. Вот в чем проблема.
– Как вопрошал почти сотню лет назад Павел Милюков: «Это глупость или предательство?»
– В том-то и дело, что мы совершенно искренне желаем им помочь и делаем, как говорится, все, что в наших силах, так что о каком-то «предательстве» говорить не приходится. Но мы сегодня просто неспособны просчитать всю стратегию. Вот уже два с половиной года идет война в Сирии, а никаких серьезных стратегий нами так и не выработано. Смотрите, как на сегодняшний день принимаются решения в американском военно-политическом истеблишменте. Там обязательно должны работать несколько кризисных групп, в которых есть представители разных ведомств, представители гражданского общества. И они принимают решения «творчески», нешаблонно, просчитывая все возможные сценарии.
У нас же работают какие-то унылые демократические межведомственные группы, на которых не рождаются свежие идеи: в лучшем случае делаются выводы по следам уже произошедшего и обозначаются какие-то планы на будущее. Нам необходимы проектно-разработческие кризисные группы, а их нет. Нет креатива, нет интересных предложений. Как следствие, мы сейчас имеем крайне нетехнологичную дипломатию.
– Но все же можно сказать, что мы хотя бы усложнили американцам задачу? Ведь быстрого и эффективного «наказания» Асада не получилось, оно вроде бы переносится на неопределенный срок...
– Да не только не усложнили, но и упростили! Если Обама до сих пор в принципе не знал, что ему делать, и не получал серьезной поддержки среди элит и населения США, то сейчас, когда Россия озвучила инициативу по контролю сирийского химического оружия, он получил совершенно новые козыри: вопрос контроля за ним. А химоружия в Сирии несколько тысяч тонн, и проконтролировать весь его объем невозможно по определению. И сейчас уже пошли разного рода информационные сообщения, вбросы, что якобы вывозятся для «Хезболлы» какие-то части этого оружия, и далее в том же духе. Понятно, что все это, скорее всего, дезинформация, но идет-то все к тому, что в некий нужный момент ситуация будет подана миру так, что якобы Сирия просто отказывается от контроля над химоружием. И вот тогда уже США получат право нанесения удара – согласно резолюции, с которой мы согласились.