Дэвид Рокфеллер.

«Настоящий переворот»

Во вторник, 26 февраля, Сенат США, наконец, одобрил назначение на пост министра обороны президента Атлантического совета Чака Хейгела. Несмотря на такие «грехи», как критика еврейского лобби, заявления о необходимости налаживания контактов с Тегераном и подозрительно «голубиная» позиция в отношении ядерного разоружения, Чак Хейгел после продолжительной борьбы с республиканцами-консерваторами в Сенате все-таки стал главой Пентагона.

С большой степенью вероятности можно ожидать, что и на пост директора ЦРУ Обама сумеет «продавить» своего кандидата – Джона Бреннана, который также не устраивает республиканцев. В этом случае Обама получит в свое распоряжение новый административно-силовой блок, куда, помимо министра обороны и главы ЦРУ входят новый госсекретарь США Джон Керри и вице-президент Джо Байден. Эта связка, по мнению близкого к новому госсекретарю члена Атлантического совета Харлана Уллмана^[1], «может работать очень слаженно и совершить настоящий переворот».

Фактически это означает отход от той модели внешней политики, которая на протяжении первого президентского срока навязывалась Обаме его влиятельными союзниками по Демократической партии во главе с Хиллари Клинтон. В 2008 году эксперты предполагали, что госсекретарем США может стать Джон Керри; некоторые называли даже кандидатуру Чака Хейгела. Однако тогда аппаратную битву выиграл могущественный клан Клинтонов, а внешняя политика Америки на долгие четыре года попала под каблук супруги сорок второго президента США. Итогами этой политики стали провалившаяся «перезагрузка» в отношениях с Россией; переход к стратегии «тихоокеанского сдерживания» в отношениях с Китаем и кризис «Чамерики»; ослабление позиций США в Пакистане и провал стратегии «Афпак»; усиление «Аль-Каиды» и близких ей террористических структур в ходе «арабской весны», и так далее.

Увы, приходится констатировать, что даже недоброй памяти неоконы Буша-младшего добивались во внешней политике куда более впечатляющих результатов.

У неоконов, во всяком случае, была стратегия и идеология. Команда Хиллари, насколько можно судить хотя бы по взаимоотношениям Вашингтона и Пекина, скорее, реагировала на меняющиеся обстоятельства, нежели создавала собственную повестку (по словам Уллмана, «давала примитивные ответы на сложные внешнеполитические вызовы»). Сможет ли связка Обама-Байден-Керри-Хейгел (и примкнувший к ним Бреннан) переломить ситуацию и вновь перейти к многоплановой, последовательной внешнеполитической стратегии?

Ответ на этот вопрос во многом зависит от того, опирается ли формирующаяся на наших глазах новая команда Обамы на интеллектуальные центры, обеспечивающие политиков и дипломатов необходимыми идеологическими концепциями. Не менее важно знать, с какими влиятельными группами или кланами связаны эти think-tanks.

Лишь получив ответы на эти три вопроса, можно будет представить себе контуры внешней политики США на ближайшие четыре года.

«Ястребы мира»

«Чак Хейгел будет первым главой Пентагона, публично защищающим идею сокращения ядерного оружия США», – заметил специализирующийся на проблемах безопасности обозреватель Associated Press Роберт Бернс.

Хейгел действительно поддерживает международное движение «Глобальный Ноль», хотя и с некоторыми оговорками (он считает, что ядерное разоружение должно быть глобальной целью, но не производиться немедленно и не одними только США).

Хотя официальные лица американского военного ведомства утверждают, что Хейгел не выступает за одностороннее ядерное разоружение («в противном случае он не будет назначен министром обороны», – уточнил пресс-секретарь Пентагона Джордж Литтл), Бернс предполагает, что Хейгел может пойти в этом вопросе за президентом. Сам Хейгел в 2009 году писал в письме, адресованном Обаме:

«Путь к Глобальному Нолю займет годы… Так что очень важно, чтобы сегодня мы проложили курс к миру без ядерного оружия, чтобы наши дети не жили бы в ядерной тени прошлого века».

Не случайно, кандидатура Хейгела была в штыки воспринята его же коллегами по партии (Хейгел – сенатор-республиканец). Они не без основания предположили, что Хейгел относится к числу политиков и экспертов в области национальной безопасности, полагающих, что ядерные арсеналы становятся в большей степени обременением, нежели эффективным инструментом для борьбы с вызовами современности.

Именно такие эксперты востребованы сейчас Обамой.

Сама идея «Глобального Ноля», о котором уже писала Terra America, была предложена для общественного и экспертного обсуждения шесть лет назад. 4 января 2007 года The Wall Street Journal опубликовала статью «Мир без ядерного оружия», в которой содержались конкретные предложения по продвижению к полностью безъядерному миру («дорожная карта»).

В частности, ядерным державам предлагалось:

– уничтожить ТЯО и радикально сократить стратегические ядерные арсеналы,

– ратифицировать подписанный в 1996 году Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДЗВЯИ),

– подписать Договор о запрещении применения расщепляющихся материалов (ДЗПРМ),

– перестать использовать плутоний, образующийся в исследовательских и энергетических реакторах,

– установить международный контроль над замкнутым ядерным топливным циклом (ЗЯТЦ) и так далее.

Авторами статьи были Генри Киссинджер, Сэм Нанн, Уильям Перри и Джордж Шульц.

Ни один из четверки авторов, за исключением, может быть, Сэма Нанна, не был похож на убежденного пацифиста. Два бывших госсекретаря и бывший министр обороны США призвали к полному отказу от ядерного оружия – это звучало сенсационно! К тому же авторы статьи утверждали, что выдвинутую ими идею поддерживает большое число видных представителей американского истеблишмента, включая людей, занимающихся политическим и военным планированием.

Еще раз обратим внимание на время публикации письма – январь 2007 года, вторая половина второго президентского срока Дж. Буша-младшего. Республиканцы только что потерпели болезненное поражение на выборах в Конгресс, контроль над обеими палатами получили демократы. Очень похоже, что в статье содержалось завуалированное предложение следующему президенту страны, которым с большой вероятностью должен был стать демократ. И предложение это было услышано. Как считает известный российский политолог Сергей Караганов,

«когда Обама пришел к власти, ему подсказали, что для того, чтобы привлечь внимание к своей внешней политике, ему нужно выдвинуть какую-то свежую инициативу. Так видимо, появился Глобальный Ноль».

Учредительная конференция движения Global Zero состоялась спустя месяц после избрания Обамы президентом, в декабре 2008 года в Париже. Однако ей предшествовали несколько конференций в поддержку всеобщего ядерного разоружения, организованных Гарвардским университетом и Институтом Гувера.

Вдохновленный выдвинутыми на этих форумах предложениями, Обама в апреле 2009 года выступил в Праге с поразившей мир речью. Президент США «со всей ясностью и убежденностью» заявил, что Америка привержена достижению безъядерного и безопасного мира, и подчеркнул, что США, являясь единственной державой, применившей атомное оружие, «испытывает моральную ответственность» и должна взять на себя борьбу за освобождение человечества от ядерной угрозы^[2].

Осенью того же года Нобелевский комитет присудил Обаме Нобелевскую премию мира «за выдающиеся усилия в сфере международной дипломатии, сокращения ядерных вооружений и создания нового климата сотрудничества между народами». Поскольку к тому моменту в активе нового президента США не было еще ни одного реального достижения на этой ниве, решение комитета восприняли в мире неоднозначно. Звучали предположения, что это своего рода «аванс», выданный с надеждой на то, что Обама сумеет решить «больные вопросы», оставленные ему Бушем-младшим, – в частности, проблему Афганистана. Однако сам президент США считал премию скорее признанием тех целей, которые он определил для своей страны и всего мира. Наиболее амбициозная из этих целей, естественно, была связана с идеей «Глобального Ноля».

Правда, в течение первого президентского срока Обамы энтузиазма у паладинов «Глобального Ноля» несколько поубавилось. Речь по большей части шла о том, что уничтожение ядерного оружия остается главной задачей, но пока что необходимо повысить эффективность существующих у США ядерных арсеналов. Впрочем, на наш взгляд, это был скорее тактический маневр: разговоры о всеобщем ядерном разоружении на фоне эскалации напряженности на Ближнем Востоке и истерики по поводу ядерной программы Ирана могли сослужить плохую службу Обаме на выборах 2012 года.

И вот опасный рубеж был перейден. Обама был переизбран на второй срок, и, как он и намекал своему русскому визави Дмитрию Медведеву в Сеуле, получил возможность вести более гибкую политику. Фактически сразу же идея «Глобального Ноля» вновь была извлечена на свет, хотя и не столь открыто, как этого можно было ожидать.

10 февраля в газете New York Times появилась статья известного журналиста Дэвида Сангера, в которой со ссылками на осведомленные источники в президентской администрации предсказывалось, что Обама использует свое ежегодное послание Конгрессу для дальнейшего продвижения идеи о сокращении ядерных арсеналов (с нынешних 1700 единиц до приблизительно 1000).

Этого, однако, не произошло: в послании Обама ни словом не обмолвился о ядерном разоружении. Причем, похоже, что решение не затрагивать тему ядерного разоружения было принято в последний момент: за сутки до выступления пресс-секретарь Белого дома Джей Карни объявил: Обама по-прежнему заинтересован в сокращении количества ядерных боеголовок, но «никаких новых заявлений» на эту тему в послании Конгрессу не будет. И без того Обама затронул слишком много острых тем: ограничение права на оружие, миграцию и тому пожобное. К тому же между появлением статьи Сангера и выступлением Обамы произошло важное событие, вряд ли входившее в расчеты сторонников «Глобального Ноля» – испытания ядерного заряда в КНДР.

Тем не менее, сразу же после выступления Обамы в Конгрессе в Москву прилетела исполняющая обязанности старшего заместителя госсекретаря США Роуз Геттемюллер (ее визит, разумеется, планировался заранее), которая провела консультации со своим коллегой из российского МИДа Сергеем Рябковым. Лаконичные коммюнике МИДа и Госдепартамента не позволяют детально восстановить ход этих переговоров, однако все комментаторы сходятся во мнении: американцы предложили Москве совместное сокращение ядерных арсеналов. Видимо, с более конкретными предложениями приедет в Россию советник Обамы по национальной безопасности Томас Донилон, чей визит технически подготавливала Гетемюллер.

Складывается впечатление, что концепция «Глобального Ноля» - нечто большее, чем просто удобная пропагандистская модель, призванная продемонстрировать всему миру выдающееся миролюбие 44-го президента США. Это вполне реалистичная инициатива, которую поддерживают политики из нового «штаба» Обамы, включая уже утвержденного министра обороны США Чака Хейгела. В то же время, трудности с воплощением в жизнь этой инициативы свидетельствуют о том, что часть политических элит США активно противодействует имплементации идеи «Глобального Ноля».

Не так уж сложно вычислить, какие именно силы не в восторге от разоруженческих планов Обамы. Это, в первую очередь, неоконы, для которых поддержка Израиля является своего рода символом веры. Всеобщее ядерное разоружение – хотя впрямую об этом никто не говорит – предполагает уничтожение атомных арсеналов и тех стран, которые официально не входят в ядерный клуб. А такого посягательства на свой самый главный козырь в противостоянии с враждебными соседями Иерусалим, разумеется, не потерпит. (Впрочем, о возможном гамбите, который могут предложить Израилю сторонники «Глобального Ноля», будет сказано дальше). Но дело не только – а возможно, и не столько – в неоконах. Они, в конце концов, сейчас далеко не такие «великие и ужасные», какими были при Буше-младшем.

В оппозиции «голубям» Обамы плечом к плечу с консервативными республиканцами (типичным представителем которых является Джон Маккейн) стоят и те демократы, на которых опирался клан Клинтонов. Как одни, так и другие занимают жесткую позицию в вопросах ближневосточного урегулирования. И те, и другие настроены в значительной мере антиирански (Хиллари Клинтон, еще будучи сенатором, выступала за то, чтобы включить КСИР – Корпус стражей исламской революции – в число террористических организаций). И разумеется, одностороннее сокращение ядерных арсеналов США как для консервативных республиканцев, так и для «клинтоновских демократов» – шаг заведомо неприемлемый.

Но если лагерь противников «нового курса» Обамы сплотил представителей самых разных политических сил, связанных с различными элитными группами и кланами, то на кого, в таком случае, опираются сторонники «Глобального Ноля»?

Возвращение Рокфеллеров

Все четыре автора статьи «Мир без ядерного оружия» – Киссинджер, Шульц, Перри и Нанн – в той или иной степени связаны с влиятельной семьей Рокфеллеров – потомков основателя компании Standard Oil Джона Рокфеллера.

Их фронтмена – бывшего госсекретаря США Генри Киссинджера – вообще можно считать главным «политическим бойцом» клана Рокфеллеров. Карьера этого политического тяжеловеса началась с того, что его старший товарищ Фриц Крамер^[3] представил молодого выпускника Гарварда Нельсону Рокфеллеру. Следствием этого знакомства стало назначение Киссинджера сначала главой Гарвардского Международного Семинара, а затем директором по исследованиям в области ядерного оружия и внешней политики в Совете по международным отношениям (Council for Foreign Relations, CFR). Эта организация (называемая также Совет по внешней политике) долгое время играла роль главного think-tank группы Рокфеллеров. Сам Киссинджер, собственно, никогда не скрывал, что начинал свою политическую жизнь как «рокфеллеровский республиканец»^[4].

И Киссинджер, и Шульц в разное время занимали высокие должности в J.P. Morgan Chase, одной из крупнейших финансовых корпораций, образовавшейся в результате слияния Chase Manhattan Bank – сердца финансовой империи Рокфеллеров – и JP Morgan&Co. Киссинджер – член международного консультативного совета, Джордж Шульц – председатель совета. В состав совета входил также и Дэвид Рокфеллер, патриарх клана. Что касается Уильяма Перри, то он был членом Совета по международным отношениям (CFR), Трехсторонней комиссии, а также Аспенской Стратегической группы (Aspen Strategy Group)^[5].

Сопредседателем Аспенской группы долгое время был сенатор Сэм Нанн. В нее также входит свежеиспеченный министр обороны США Чак Хейгел. Хотя, как мы увидим дальше, принадлежность к этим организациям не означает автоматического причисления к «людям Рокфеллеров», для авторов статьи, положившей начало концепции «Глобального Ноля», это заявление справедливо.

Последовавшие за публикацией «Мира без ядерного оружия» конференции в поддержку всеобщего ядерного разоружения были организованы Гарвардским университетом и Институтом Гувера. Гарвард связывают с семьей Рокфеллеров особые отношения: именно здесь учился нынешний патриарх клана Дэвид Рокфеллер, и именно этот университет является одним из крупнейших получателей финансовой помощи клана. Кажется вполне вероятным, что идея «Глобального Ноля» была сформулирована группой политических мыслителей, стратегов и практиков, тесно связанных с кланом Рокфеллеров, опиравшихся на дружественные клану интеллектуальные центры.

Хотя эта группа не выставляет напоказ свое идеологическое единство, ее члены работают слаженно и эффективно. Иллюстрацией может служить уже упоминавшаяся статья Дэвида Сангера с несбывшимся прогнозом относительно выступления Обамы перед Конгрессом. Дело в том, что Дэвид Сангер – не простой журналист. Он является членом все того же Совета по международным отношениям (CFR), а также Аспенской Стратегической группы. По-видимому, группа интеллектуалов, связанная с этими организациями, действительно готовила «презентацию» предложений о всеобщем ядерном разоружении в рамках послания президента к Конгрессу, и статья Сангера была пробным шаром, эффект от которого должен был показать администрации, с какой реакцией может столкнуться президент.

«Глобальный Ноль», таким образом, – детище целого ряда институтов и интеллектуальных центров. Эти центры далеко не всегда представляют собой однородные в идеологическом плане структуры. Например, в состав той же Аспенской Стратегической группы, помимо сторонников «Глобального Ноля» (Хейгела, Нанна, Сангера и других) входят транснационалисты (Джозеф Най), неоконы (Роберт Кейган), реалисты (Фарид Закария) и так далее. Однако внешнеполитическая стратегия второго срока Обамы – или, во всяком случае, ее отдельные элементы, такие, как курс на безъядерный мир – куется четко очерчиваемой группой политиков и интеллектуалов, которых можно определить как «рокфеллеровских глобалистов».

Что такое «рокфеллеровский глобализм»?

Сам патриарх клана, Дэвид Рокфеллер, в своих мемуарах писал:

«некоторые даже считают, что мы являемся членами тайной группы заговорщиков, действующих против интересов Соединенных Штатов, характеризуя мою семью и меня как «интернационалистов», находящихся в заговоре с другими в разных странах мира с целью создания более интегрированной глобальной политической и экономической структуры – единого мира, если хотите. Если обвинение заключается именно в этом, то я признаю свою вину и горжусь ей»^[6].

Для того чтобы правильно расшифровать послание, содержащееся в этих словах, необходимо вынести за скобки слова «заговор», «заговорщики» и «против интересов Соединенных Штатов». В действительности речь идет, конечно, о мощном и достаточно открытом тренде, продиктованном не чьей-то волей (неважно – злой или доброй), а реалиями геополитической ситуации, сложившейся после Второй мировой войны. Свободное движение капиталов, товаров и людей, революционное развитие технологий связи, рост глобальной взаимозависимости, в том числе в сфере безопасности – эти и другие факторы диктовали, по мнению Рокфеллеров, необходимость в объединении мира (под управлением США). «В XXI веке нет места для изоляционистов; мы все должны быть интернационалистами», – резюмировал Дэвид Рокфеллер.

На создание такого объединенного мира работали такие административные, консультационные и интеллектуальные центры, как Совет по международным отношениям, Трехсторонняя комиссия, Бильдербергский клуб, Аспенская Стратегическая группа и так далее. Видное место в этой системе занимает Атлантический совет (Atlantic Council), элитный think-tank, президентом которого является Чак Хейгел, а в совет директоров входит Генри Киссинджер. Очевидно, что с приходом в Белый дом и Госдепартамент новой команды, роль этого интеллектуального центра в формировании внешнеполитической стратегии США возрастет.

Совершенно очевидно, что для «рокфеллеровских глобалистов» неприемлема ни манихейская, черно-белая картина мира, которой руководствовались неоконсерваторы, ни отсутствие внятной стратегии, характерное для первого президентского срока Обамы (за которое, по их мнению, несет ответственность Хиллари Клинтон). В частности, обострение отношений с Китаем, вызванное доктриной «тихоокеанского сдерживания», для этой группы совершенно неприемлемо – достаточно вспомнить, что Генри Киссинджер еще в годы правления Ричарда Никсона фактически и создал «Чамерику» (знаменитая «трехсторонняя дипломатия»). В отличие от групп, нацеленных на военное решение проблем, «рокфеллеровские глобалисты» стремятся к налаживанию взаимовыгодных и эффективных контактов между странами.

Именно влиянием «рокфеллеровских глобалистов» объясняется стойкое нежелание Обамы решать иранский вопрос военным путем, несмотря на сильнейшее давление как извне (со стороны Биньямина Нетаньяху) так и внутри самих США (израильское лобби, консерваторы обеих партий). Более того: если новый кабинет будет сформирован в том составе, который был рассмотрен в начале этой статьи, можно с уверенностью утверждать, что США не только не предпримут военных действий против Тегерана, но и не позволят это сделать своим израильским друзьям.

Внешнеполитический курс второго президентского срока Обамы кардинальным образом будет отличаться от того, который планировала и осуществляла Хиллари Клинтон. И концепция всеобщего ядерного разоружения – «Глобальный Ноль» – играет здесь крайне важную роль. По сути, речь идет о попытке создания новой мировой архитектуры, сравнимой с той, которую построили в Ялте в феврале 1945 года лидеры держав-союзников.

Вероятно, именно эта «наживка» и будет предложена России новыми внешнеполитическими стратегами США. Нельзя с уверенностью утверждать, что спешащий в Москву Томас Донилон будет оперировать столь глобальными понятиями, как «новая Ялта», но, по сути, речь идет именно об этом. Россию неизбежно пригласят в этот новый концерт великих держав – хотя бы потому, что ее ядерные арсеналы делают ее обязательным партнером для задуманного «рокфеллеровскими глобалистами» танца. По этой же причине третьим участником «Глобального Ноля» логически должен стать Китай.

Разумеется, в этом случае США должны будут отказаться от доктрины «тихоокеанского сдерживания». На смену ей придут другие инструменты воздействия на Пекин – возможно, в формате «Трехсторонней комиссии» Китай сможет в ближайшее время заменить Японию – что, скорее всего, будет оплачено гарантиями безопасности для Тайбэя и Токио (острова Дяоюйдао).

Что же касается Большого Ближнего Востока, тут, как справедливо указывает Станислав Хатунцев, возможен пересмотр «доктрины Буша-старшего», заключавшейся в ставке на особые отношения Вашингтона с арабскими монархиями Залива и возврат к «доктрине Никсона», в рамках которой США опирались на сильные и дружественные режимы региона (в том числе, на шахский Иран). Правда, нынешний Иран – Иран аятоллы Хоменеи и президента Ахмадинежада – сильно отличается от того государства, которым правил Реза Пехлеви. Однако не стоит забывать, что в 1969-1972 годах именно «рокфеллеровские глобалисты» совершили, казалось бы, невозможное – наладили тесные отношения с коммунистическим Пекином, где правил такой, мягко говоря, сложный в общении лидер, как Мао Цзэдун.

Если же новой команде Обамы удастся повторить подобное «чудо» в отношении Тегерана, это приведет к глубинным изменениям на всем Ближнем Востоке. Вряд ли эти изменения придутся по нраву самому требовательному и беспокойному союзнику США в регионе – Израилю, который обязательно захочет получить «железные» гарантии безопасности. А что может быть лучшей гарантией от иранской атомной бомбы, чем провозглашенное «рокфеллеровскими глобалистами» всеобщее ядерное разоружение? Здесь, очевидно, бремя переговорщика будет возложено на Джона Керри, которого, в отличие от нового министра обороны Хейгела, заслуженно считают «другом Израиля».

Таковы примерные контуры реконструируемой нами новой внешнеполитической стратегии США, одним из краеугольных камней которой является концепция «Глобального Ноля». Насколько команде Обамы, опирающейся на аффилированные с кланом Рокфеллеров интеллектуальные центры, удастся ее реализовать – мы увидим в ближайшие четыре года.

Следует признать, что многие вопросы, возникающие в связи с этой стратегией, пока остаются без ответа. Например, в какой степени отвечают возможные перемены на Ближнем Востоке интересам нефтяной империи Рокфеллеров (ядро которой – наследница легендарной Standard Oil – компания Exxon Mobile). Но это тема для отдельного интеллектуального расследования.